Еще более полное представление об отношении властей к «полезным» иностранцам (а среди них не последнее место занимали французы) дает эпизод 1841 года, когда был собран специальный «комитет об иностранцах», призванный разработать меры «для отвращения многочисленного приезда в Россию бесполезных и вредных иностранцев». Одна из этих мер была предложена министром финансов, который полагал, что «было бы полезно обложить пароходы определенным не слишком высоким платежом за каждого иностранца, подобно тому как платят за паспорты отъезжающие за границу русские подданные: ибо пароходы, по незначительности издержек за переезд, составляют главную причину умножения у нас вредных иностранцев». Бенкендорф, со своей стороны, предложил существенно (в десятки раз) увеличить взимаемые с иностранцев пошлины, и император «предварительно соизволил на это», однако тут министры, входившие в комитет, судя по всему, испугались каждый за свою отрасль и «изъявили опасения, чтобы с введением новых правил не произошли случаи, затруднительные для нашего государства». Иностранцев разделили на категории, и тотчас выяснилось, что практически ни одну из них нельзя обидеть повышением пошлин.
Министр финансов [Е. Ф. Канкрин] отозвался, что не только иностранные купцы, шкипера, фабриканты, заводчики, но даже занимающиеся обыкновенными ремеслами, например парикмахеры, булочники и проч., привозя с собой товары, нововведения и улучшения в искусствах и ремеслах, еще весьма полезны и надлежит даже поощрять приезд их в Россию. Точно так же министр народного просвещения доказывает, что учителей и гувернеров в России еще не столько находится, чтобы возможно было обойтиться без иностранцев. Министр иностранных дел озабочивается, чтобы чрезмерным затруднением приезда иностранцев в Россию не были нарушены договоры наши с иностранными державами.
Общее мнение комитета состояло в том, «чтобы пошлины наложить сколь возможно умеренные, дабы с затруднением приезда бесполезным и вредным не затруднить приезд иностранцам, еще необходимым для нашего отечества». А к таковым, по мнению министра финансов, принадлежали люди самых разных профессий: «мануфактуристы, смотрители фабрик, овцеводы, практические химики, механики и высшие ремесленники, как то: оружейники, литейщики, рудокопы, сахаровары, мастера суконных, шерстяных, ваточных, ковровых, шелковых, блондовых, ленточных, басонных, позументных, парчевых, шалевых, бумажных» и т. д. Обо всех них министр финансов высказался в том смысле, что «люди сии необходимы для поддержания и успехов нашей промышленности, без них оная не только отстанет от прочей Европы, но придет в совершенный упадок». Даже у домашних учителей и гувернеров, не имеющих «звания университетского бакалавра», нашелся защитник: министр народного просвещения Уваров предлагал вообще запретить им приезд в Россию, но министр финансов Канкрин возразил, что такие люди «еще необходимы для России и затруднять приезд их значило бы затруднять воспитание детей и положить тяжкий налог на родителей». А за «актеров, танцовщиков и прочих лиц, принадлежащих к театру» заступился лично император, «соизволивший зачеркнуть» их в первоначальных таблицах графа Бенкендорфа. В конечном счете к числу «бесполезных или вредных» были отнесены только модистки, которые, «по мнению министра финансов, приезжают к нам в большем числе, нежели сколько было бы нужно», да еще аферисты и разносчики, «производящие торговлю мелочами и в разброд». Со всех, кроме представителей этих немногих категорий, решили собирать въездные пошлины, но «умеренные» и не идущие ни в какое сравнение с первоначально предложенными огромными (до нескольких тысяч рублей) суммами.
Вера Мильчина. «Французы полезные и вредные. Надзор за иностранцами в России при Николае I»
