Веджвуд придумал самую известную форму пропаганды. Его собственная, строго управляемая рабочая сила производила тысячи керамических изделий с рельефным изображением из яшмы на белом фоне раба, закованного и стоящего на коленях. На вазах ставилась печать Общества по борьбе за отмену рабства, а по внешнему краю шла надпись: «Разве я не человек и не брат?»
Это разрывающее сердце обращение вместе с покорной позой чрезвычайно сильно подействовало на всех британцев. Образ появлялся на брошах, браслетах, табакерках и других модных предметах. Он же оказался на фарфоре массового производства, сопровождаемый простыми стихами, напоминающими пьющим чай, что «сахар омыт негритянскими слезами».
Во время одного сражения под Лейком убили двух коней, а в шляпе и мундире оказалось шесть или семь дыр от стрельбы из мушкетов: «И он двадцать четыре часа не пил красного вина. Трудно поверить, что он выжил», — писал Уильям Хики.
Служащих [Министерства по делам колоний] назначали в результате коррупции или взяточничества, с использованием служебного положения в корыстных или личных целях. Поэтому они рассматривали свои рабочие места, как некий вид собственности. Часто у клерков, работавших с конфиденциальной информацией, и даже у самых последних писарей не имелось базовой квалификации для выполнения своих задач. Одному из них дали месяц отпуска, чтобы тот попытался научиться писать.
Но в этом «сонном и скучном офисе» не требовалось прилагать много усилий. Один человек предложил пари, что в спокойный день он в одиночку сможет переделать все дела. Но никто не стал с ним спорить. Еще один чиновник, сэр Генри Тейлор, в дальнейшем вел официальную переписку из санатория для послебольничного долечивания в Бёрнмуте.
Гниение началось сверху. Министров по делам колоний стало трудно найти. Часто им было скучно или они оказывались некомпетентными (а иногда случалось и одно, и другое). Они редко надолго оставались в департаменте. Сэр Джон Пакингтон с неохотой согласился на назначение в 1852 г. Это привело к непристойным шуткам после того, как он, судя по всему, выразил надежду, чтобы Виргинские острова, где бы они ни находились, располагались как
можно дальше от острова Мэн. Его предшественник сэр Джордж Мюррей заявил Парламенту: «Я всегда предполагал до этого момента, что воздержание от какой-либо чрезмерной активности в отношении колоний — это, скорее, достоинство, чем недостаток».
Когда казначейство фактически попыталось урезать количество выделяемой Министерству по делам колонии бумаги, то получило находчивый ответ, который положил конец попыткам: «Ни один джентльмен не будет писать другому на половине листа бумаги»
Британское наступление остановилось, когда солдаты напились украденным алкоголем. Отмечалось, что их союзники-сикхи «пили ром, как истинные христиане».
Народности банту испытывали такое же уважение к Виктории,как «к своим усопшим вождям». Один царь басуто сказал королеве: «Моя страна — это ваше одеяло, а мои люди — вши на нем». Зулу называли джин «слезами королевы»". После того, как брасса атаковали «Королевскую Нигерскую компанию» в Акассе в 1895 г., они написали принцу Уэльскому, что им теперь «на самом деле очень-очень жаль — особенно, из-за того, что убили и съели
часть ее сотрудников». Они отдавались «на милость доброй старой королевы, самой доброй, любящей и сочувствующей старой мамы»
По одной оценке, Британия шестьдесят шесть раз официально объявляла о намерении покинуть Египет в течение четырех десятилетий после 1882 г.
Пирс Брендон. "Упадок и разрушение Британской империи. 1781-1997".
Journal information