На этом фото 1926-го года здание еще достраивается. Учитывая размеры здания (три корпуса буквой "П" - один шестиэтажный и два пятиэтажных) и дату, можно предположить, что тут имелся дореволюционный задел.
Единственный декоративный элемент над воротами дома:
В книге Ю. Кружнова "История квартирного вопроса в России, или коммуналки навсегда" приводятся воспоминания Т. Е. Мерсадыковой, семья которой жила в этом доме с 1928 по 1949 год.
"По соседству с дворцом Юсуповых во дворе Железнодорожного института, что на углу Московского и Фонтанки, построили "коммунистический дом". Дело было в 1926 году, когда быт унижал женщину, семья становилась пережитком прошлого, а интересы нового человека - общими и возвышенными. На каждом этаже был длинный коридор буквой П. Направо и налево - двери в комнаты, где проживали чуждые мещанству строители нового общества.
В ножках буквы П располагались массовые коммунальные удобства: 2 умывалки (мужская и женская), о шести кранах каждая, и 4 одноместных туалета. В этих же ножках, а также в углах изгибов огромные помещения были отведены под "рекреации". Предполагалось, что избавленные от унизительного быта коммунальщики будут проводить там культурный досуг, беседуя, читая вслух и слушая музыку.
Кухни не предусматривалось. Для удовлетворения такой вымирающей потребности, как желание поесть, предназначалась домовая кухня, куда коммунальщики, не прерывая мирных бесед о светлом будущем, должны были стройными рядами спускаться трижды в день. К чести экспериментаторов надо сказать, что при доме имелась своя прачечная и кочегарка. Они даже работали - в отличии от домовой кухни. Дом постепенно заселялся, а домовая кухня все не появлялась. Одни бессознательные новоселы ставили керосинки и примусы прямо в комнатах. Другие - желающие вести возвышенные беседы во время приготовления обеда - выносили их в рекреации, от чего там пахло жареной рыбой и щами, а не мечтами о светлом будущем.
Пожарники возмутились. Рекреации, отныне объявленные кухнями, стали на законных основаниях пахнуть подгорелой кашей и превратились в своеобразные женские клубы. Там поставили плиты - в расчете по 2 конфорки на каждую семью, и столики - из расчета по одному. Когда кто-нибудь покупал себе новое пальто, он (вернее, она) должна была выйти на середину кухни и повертеться, чтобы всем показать обнову. Действие жто было не таким уж и бесполезным, поскольку Елена Алексеевна (модельер) отмечала, что рукава чуть длинноваты, а вытачки - недостаточно глубокие. Анна Ивановна (портниха) тут же предлагала свои услуги, чтобы исправить это дело, от чего качество пальто улучшалось, а дружба между соседями крепла. <...> Другим знаком добрососедства была традиция: каждая хозяйка пекла по случаю какого-нибудь праздника не один пирог, а два. Один - гостям, а второй - соседям. За то, что нюхали..."
Существование дома-коммуны закончилось в 1949-м году, когда дом начали расселять.
Теперь здесь общежитие и некоторые кафедры института путей сообщений.
Journal information